Весной, лет шесть тому назад, в узеньком
коридоре Центрального научно-исследовательского института
физкультуры сам собой зашёл разговор об атлетизме. Вскоре участники
блицдискуссии разошлись. Остался лишь высокий, стройный, хотя и
немолодой уже человек. Право, я даже не заметил, что мы остались
вдвоём, потому что страсти, с которой мой собеседник говорил об
атлетизме, хватило бы на десятерых. Наш разговор начался в середине
дня, а закончился лишь поздним вечером возле метро, при свете
уличных фонарей. Так произошло моё знакомство с Георгием Павловичем
Тэнно.
Атлетизм тогда только начинал становиться
на ноги. И люди, жившие старыми представлениями, использовали каждый
удобный случай, чтобы критической дубиной вразумить неоперившегося
новичка в спорте. Обвинения в большей части избавленные от такой
"роскоши", как аргументы, обвинения в такой же мере коньюктурные, в
какой и крикливые, то и дело сыпались на атлетизм. И нужно было
любить атлетизм так, как любил его Тэнно, чтобы, не поступаясь ни
граном истины, защищать от нападок и наскоков.
Помню однажды, когда мы с Георгием
Павловичем обсуждали итоги очередного печатного погрома, он вдруг
полез в ящик стола, вытащил толстую пачку писем и сказал: "Знаешь,
когда появляется новое, всегда находятся охотники его лягнуть.
Печально, конечно, но не стоит из-за этого расстраиваться. Смотри-ка
лучше сюда. Вот письма. Я их получил тысячи. И ни в одном,
понимаешь, ни в одном (!) никто не написал, что мы не правы (словно
взвешивая, он подкинул письма на ладони). А ведь это голосование.
Как ты считаешь? И голосуют люди за атлетизм. Голосую единогласно.
Значит, он им нужен. Значит, они верят в него. А его для нас самое
главное!»
Из его высказываний можно было бы составить
гимн человеческой красоте и силе. К нему тянулись все. кто отстал в
физическом развитии, для кого хилость и слабость превратились в
тяжелое бремя. И Тэнно терпеливо помогал людям избавиться от
недостатков, стать сильнее, мужественнее, закаленней. И когда это
удавалось, не было для Георгия Павловича большей награды. Да. так
радоваться успехам людей, как радовался он, мог только очень хороший
человек.
Если ему кто-нибудь писал (а писем Тэнно
получал множество, часть из них приведена в этой книге), что
покончено с недугами, что мышцы окрепли, что а труде я спорте
открылись новые возможности, Тайно целый день ходил, как именинник,
со светлым лицом. Георгий Павлович покалывал письмо знакомым и
незнакомым я всех приглашал порадоваться вместе с собой.
Я написал, что он любил атлетизм. Впрочем,
это, наверно, не так. Прежде всего он любил людей. А атлетизм,
страстным энтузиастом которого Георгий Павлович был всю свою жизнь,
являлся для него средством помочь людям стать здоровее, сильнее,
красивей. Счастливей в конечном итоге.
В последнее лето своей жизни он сказал:
«Радоваться жизни может только здоровый человек. Верю, вся наша
молодежь будет вскоре такой, что померкнут все античные легенды».
Георгий Павлович был журналистом и научным
сотрудником, спортсменом и тренером, переводчиком и штурманом
дальнего плавания. В жизни его бросали не только морские волны. Но
ничто не могло поколебать его человечности, сделать душу хоть на
йоту жестче.
Никогда не унывающий, неисправимый оптимист
(«Чего не улыбаешься?»—спрашивал он, если я входил в его кабинет с
хмурым лицом), Георгий Павлович еще многое мечтал сделать в жизни.
Смертельная болезнь застала его врасплох. Так говорят все. Но так ли
это на самом деле? Возможно, и нет. Просто все свои недуги и болезни
он держал под замком. Он мог делиться только радостями, болями --
никогда.
С ним было интересно работать. Подчас с
утра а до позднего вечера не вставали мы из-за стола, перебирали
десятки возможных вариантов, спорили, сомневались, горячились, пока,
наконец, удачное, на наш взгляд, решение не появлялось на свет.
Последние месяцы работа давалась ему с неимоверным трудом, но он не
бросал ее. Даже на самом краю жизни (жить оставалось считанные
недели) Георгий Павлович работал над книгой, которая теперь выходит
в свет.
Тысячи людей при помощи атлетизма найдут
дорогу к здоровью, силе и красоте, мечтал Георгий Павлович Тэнно.
Теперь это уже не мечта. Движение, у истоков которого стоял "отец
советского атлетизма", на наших глазах превращается в могучий
полноводный поток. И это лучший памятник человеку, о котором всегда
будут с благодарностью вспоминать все любители атлетизма.
Юрий Сорокин
