Глава №13
ТОМУ ВЕЗЕТ, КТО САМ ВЕЗЕТ
Сколько лет ростовские штангисты задавали тон в
сборной команде страны! Василий Алексеев, Николай Колесников, Геннадий
Бессонов, Сергей Певзнер, Давид Ригерт наконец... Помню, у Плюкфельдера
была когда-то мечта, чтобы сборная СССР целиком состояла из донских
атлетов!..
Никто в России много лет даже не пытался «бросить
перчатку» ростовской команде. Мы могли бы выставлять на республиканских
спартакиадах два состава, и даже второй вряд ли опустился бы ниже черты
призеров. Но вот как-то незаметно успехи ростовских штангистов сошли на
нет. Оставили помост чемпионы, а за их широкими спинами, как выяснилось,
никто не подрастал. Плюкфельдер к тому времени переехал в другую
республику. Некоторые местные тренеры даже не скрывали радости по этому
поводу: мол, Рудольф Владимирович подавлял их своим авторитетом, не давал
развернуться как следует.
Теперь возможность развернуться появилась. И что
же? Через несколько лет сборная штангистов Дона стала заурядной командой,
занимающей места во втором десятке республиканского реестра.
Меня всегда возмущали подобные разговоры: мол,
большой специалист «подминает» под себя всех прочих, и оттого они не могут
раскрыться. Еще очень любят говорить о сложностях характера «маэстро», о
его некоммуникабельности, и прочее, и прочее. Причем зачастую этим грешат
и спортивные руководители. Понятно, что с крупной личностью работать
сложнее. Человек знает себе цену. Он ставит высокую цель и требует от
других такой же самоотдачи, к которой сам привык. А это далеко не всем
нравится, потому что спокойную жизнь вовсе не гарантирует.
Сейчас с тоской убеждаюсь, что рядом с
Плюкфельдером в Ростове не вырос ни один специалист! Что, он всех «подмял
под себя»? Вовсе нет. У Рудольфа Владимировича тренерская манера довольно
жесткая, но не жестокая. Лентяев он не терпит, приближать к себе кого
попало не спешит. Но если видит, что человек искреннее стремится познать и
разобраться — секретов «профессор штанги» не таит. Повторяю, если видит
желание учиться.
Да вот прекрасный пример: в Шахтах рядом с
Плюкфельдером формировался как тренер Виктор Дорохин. Человек не броский,
заметным штангистом не был. Однако за работу взялся всерьез. Как губка,
впитал все лучшее, что мог взять от Рудольфа Владимировича. К этому
времени «обособился» Василий Алексеев, стал тренироваться по собственной
методе. Дорохин его опыт принял к сведению, но подражать никому не спешил.
Шел, как говорят, своим путем. И правоту свою вскоре доказал: подготовил
двукратного чемпиона мира Геннадия Бессонова. В Шахтах подготовил, и никто
ему как видите, не помешал. А в Ростове перенять огромный опыт
Плюкфельдера желающих почему-то не нашлось И когда он уехал: донская
тяжелая атлетика осталась у разбитого корыта.
И вот мне предстояло исправлять положение.
Ситуация, в общем, знакомая: Давид Ригерт - на прорыв! Но так случалось,
когда сам был спортсменом. А как-то пойдет в качестве тренера?
Решил взяться за дело «глобально». Сели мы
однажды с председателем ростовского областного спорткомитета и составили
обширный план: что необходимо сделать для восстановления доброго имени
донских штангистов. Более двадцати пунктов туда внесли: и по созданию
материальной базы, и по развитию сети детских спортшкол в городах и
районах, и по работе с тренерскими кадрами… Голову я долго ломал, пока
готовил эти предложения. Их приняли.
А потом я стал этим самым скандалистом. Полгода
проходит - вижу, что ничего практически не сделано. Год - сделана самая
малость. Я не соглашаюсь с такими темпами, доказываю - и в кабинетах, и с
трибуны, если есть возможность, что нынче так работать нельзя, что мы друг
друга обманываем, а дело стоит на месте. Одни соглашаются, но помогать не
спешат, другие обвиняют меня в «юношеском максимализме».
Особенно не обижаюсь. Пусть так, говорю, я и на
помосте был максималистом. Но халтурщикам от штанги легкой жизни не
обещаю! Я уже насмотрелся за это время, как работают некоторые тренеры.
Сидит такой в уголке спортзала, в шахматы с приятелем играет. Группа
спортсменов разминается самостоятельно, наставник на них - ноль внимания.
Ну ладно, разминку можно иногда проводить так. Но вот подходят - ребята к
столу. Спрашивают наставника, что сегодня будем делать?
— А вот это...— не отрывая глаз от шахматной
доски, отвечает он. И коротко, чтобы не мешали, дает задание, которое
случайно пришло в его занятую шахматами голову. Ни плана у него нет, ни
тренерских заготовок на сегодняшний урок...
Другой может вообще на работу не явиться —
рыбалка помешала либо охота. И это тоже сойдет с рук, не впервой. Контроля
особого нет, а совесть, как видно, давно помалкивает. Вот и занимают
штатные места такие «специалисты»: в зале тепло, времени свободного много,
зарплата стабильная. А спрашивают за результаты не часто и не строго.
И вот у ростовских штангистов уже стали отбирать
их собственные спортивные залы! В одном решено проводить занятия по
общефизической подготовке, другой вообще отдают под склад. Дожили! Скажи
об этом пять лет назад Плюкфельдеру, он бы не поверил: сам ведь столько
сил приложил, чтобы в городе появился первый специализированный зал
штанги! Но, поскольку следующее поколение штангистов ведет себя там, как
квартиранты, почему же не забрать у них помещение? Толку все равно
немного.
Ломать — не строить. Растерять традиции можно
очень легко и быстро. А вот попробуй их восстанови. Руки я, однако, не
складывал. Нашел, как мне кажется, понимание и в Ростовском обкоме партии,
и у себя в Таганроге многие пошли навстречу. Стал сколачивать сборную
команду области, понимая, что надо снова привлечь внимание к нашему виду
спорта. Парни молодые, с перспективой, с ними только работай! Они жадно
слушают мои советы, не жалеют сил на тренировках. Жаль только, что тренер
их порой в зал является уже «пустым»: за день, набегаешься по кабинетам,
по стройкам, да по-I говоришь пару раз по телефону с московским
начальством, да бросишь трубку на рычажок, который ни в чем не виноват...
Говорю это к тому, что наши спортивные
руководители ох как неохотно берут на себя подобные заботы, а это им
положено по штату. Но они с удовольствием «передоверяют» дело тренеру. А у
него, между прочим, есть свои непосредственные обязанности, которые уж
точно никому передоверить невозможно, ибо они требуют высокой
квалификации.
Спортсменам не станешь объяснять, почему это их
тренер так вяло сегодня проводит занятия, да еще и опоздал на пять минут.
Требует дисциплины, а сам опаздывает.
Но, как ни скрипит мой воз, однако вперед
понемногу движется. Порядка в спортзалах стало больше. Команда наша
все-таки крепнет, некоторых ребят уже вызывают для тренировок в сборную
РСФСР. Норматив мастера спорта СССР международного класса выполняет
средневес Сергей Сомсиков. На этого парня раньше бы обратить внимание!
Приехал из деревни в профтехучилище, тренировался понемногу и никому
особенно не был нужен. Даже когда стал мастером спорта. А ведь у Сергея
прекрасные данные. Но «запущен», как мы говорим, техника хромает и
исправляется с трудом. Вообще-то у меня, наверное, есть вкус к этой работе
—«доводить» неплохого штангиста до настоящих спортивных высот. Кому-то это
не совсем нравится: мол, Ригерт не хочет заниматься с детьми и растить их
«от» и «до». Ему почти готовых чемпионов подавай!
Я много думал над этим. И мне меньше всего
хотелось прослыть этаким «рвачом», перехватчиком талантов. Да, у меня нет
особого желания начинать тренировать детей. Объясню почему. Пройдет не
менее десяти лет, прежде чем появится настоящий результат. А у меня
сегодня, сейчас свежа в памяти методика тренировок лучших штангистов мира.
Я десять лет варился в этом котле, понюхал пороху больших спортивных
сражений. Неужели этот опыт никому не нужен? Имею в виду именно тех
спортсменов, мастерство которых надо «шлифовать», доводить до кондиции. А
ведь таких тьма! Да что далеко ходить — сам разве не был таким? Корявым
самоучкой постучался когда-то в дверь секции Рудольфа Плюкфельдера. И
сердце замирало от собственного нахальства, хотя был в ту пору уже
мастером спорта. Мастеров сотни. Чемпион один. И неизвестно, состоялся бы
штангист Давид Ригерт, если бы не наша встреча с «папой Плюком».
А кроме того, я прекрасно знаю, что далеко не
каждый возьмется за такое дело, которое нынче сам ищу. Это говорить легко:
мол, поймал тренер «золотую рыбку». Так рассуждают те, кто не представляет
себе, что такое работа со спортсменом высокого класса. Знаю людей, которые
просто пугались, если им в руки попадал настоящий талант. И, по
возможности, соблюдая приличия, понемногу старались от него избавиться,
передать в «более опытные руки». Потому что спрос за талантливого ученика
пойдет уже совсем другой, и далеко не все к нему готовы. И
профессионально. И морально. Там ведь, в спорте высших достижений, быстро
потеряешь покой и сон. Работа стрессовая, ведь нагрузки, которые
испытывают спортсмены сборных команд, находятся на границе человеческих
возможностей. Это накладывает огромную ответственность на тренера: он
ведет своего ученика по узкой доске и сам идет вместе с ним.
Так к чему же, рассуждают многие, менять
привычный, достаточно спокойный уклад жизни? А у тренера, чей ученик хотя
бы кандидат в сборную страны, такого уклада быть не может. Жена думала,
что вот, наконец, закончил ее муж спортивную карьеру и теперь будет жить
дома, как все люди, а не урывками. Но мужа опять несет куда-то на сборы,
соревнования, провались они пропадом, когда же это кончится? А теперь,
пожалуй, никогда, раз он захотел стать настоящим тренером. Значит, снова
поезда, самолеты, гостиницы, Дворцы спорта, поезда... Уверяю вас, что
такую долю далеко не - всякий выберет.
Я прекрасно знал, на что иду. А коли так, то не
могу взвалить на себя вес меньше того, что в состоянии поднять. И вот
потом мне говорят: мол, тебе просто повезло, что встретился на пути
Александр Гуняшев. Работал ты с ним не так уж много, а парень стал
рекордсменом мира! Да еще в самой престижной, сверхтяжелой весовой
категории.
Согласен, отчасти повезло. Но, как сказал один
мой знакомый, везет тому, кто сам везет. И с этим тоже не поспоришь.
Я искал ученика и нашел его. Саша Гуняшев потом
мне признался, что на каких-то соревнованиях он, мальчишка, прорвался за
кулисы и взял у меня автограф. И этот листок бумаги долго лежал у него под
стеклом на письменном столе. А фотографии мои Саша таскал в спортивной
сумке, в своем дневнике. Как все повторяется в жизни! Когда-то я сам
обклеил фотографиями Плюкфельдера крышку своего чемоданчика — сумки тогда
были у мужчин не в моде. Важнее всего в нашем тренерском деле —
почувствовать контакт со своим учеником. По-видимому, мы с Гуняшевым в
чем-то подошли друг другу. Мне, например, он понравился прежде всего как
личность: ни тени чванства, снобизма, хотя Александр уже был достаточно
известным спортсменом. Знал, что он вырос в Челябинске, в рабочей семье, и
родители постарались воспитать прежде всего надежного рабочего человека.
Думаю, что им это удалось. Саша закончил южноуральский политехникум,
работал в вычислительном центре электромехаником, имел, между прочим,
высший, шестой разряд. Да и на расстоянии чувствовалось, что парень
порядочный. А познакомились — мнение это укрепилось.
Когда мы начали работать, быстро убедился, что ум
у Саши аналитический, и аргументы типа «делай, потому что так делал я», он
не принимает. Даже если «я»— олимпийский чемпион. Это обещало интересное
содружество, тренера и спортсмена. Должен сказать, что в спортзале я — не
диктатор.
Я скорее «тренер-соавтор». Мне нравится, когда
ученик сам начинает думать, что лучше. Люблю, когда он сам, по ходу борьбы
на помосте, принимает единственно верное решение. Словом, когда работает
головой!
И если Гуняшев довольно быстро вышел на уровень
мировых достижений, то, считаю, во многом благодаря стремлению
анализировать тренировочный процесс. С ним легко работать: подсказки
слушает жадно, сам высказывает дельные соображения. А потрудиться нам есть
над чем: технические ошибки у Саши застарелые. Считается, например, что у
него очень сильный рывок. Но ведь видно, что спортсмен недостаточно
глубоко садится со снарядом над головой, а это — верный резерв, и немалый.
Однако попробуй его реализуй, если в свое время над развитием гибкости
Гуняшев, как видно, недоработал. Ну, и так далее.
Однако смутить моего нового ученика трудностями
невозможно. Он сам постоянно ищет нагрузки, ему все кажется, что мы
медленно их наращиваем. Это тоже, как говорится, не от слабости.
Однако за таким спортсменом нужен глаз да глаз.
Вот я уехал в Москву, на чемпионат мира 1983 года, в качестве почетного
гостя. В последний вечер, как всегда, состязались супертяжеловесы.
Результаты призеров оказались не слишком высоки. И я тут же подумал, что,
мне надо немедленно, сейчас же лететь домой. Зачем? Так ведь узнает
сегодня Гуняшев из вечернего выпуска «Последних известий» о таких скромных
результатах, а завтра ринется в спортзал «нагружаться». Чтобы быстрее
выйти в лидеры. Хотя бы заочно. Такие случаи мне знакомы.
Забежал в гостиницу, пошвырял в сумку вещи и
ринулся в аэропорт. Утром уже был в Таганроге, и как раз вовремя: успел
«перехватить» своего ученика, шагающего в спортзал. Как я и предполагал,
Гуняшев и без того успел задать себе нагрузку, от которой потом две недели
отходил.
Многим моим коллегам кажется, что Саша слишком мягкий человек для
лидерства в большом спорте. И правда, внешне он не производит впечатления,
особенно рядом с теми атлетами, которые готовятся к выступлению, словно
гладиаторы к бою: смотреть и то страшновато, а уж подойти... Тем не менее
характер у Гуняшева достаточно твердый, и голова остается ясной в самые
критические моменты борьбы. Это очень важно! Лишний раз убедился в этом,
когда Александр выступал на Кубке СССР в Ленинграде, в 1983 году. Мы тогда
решили предпринять первую серьезную атаку на мировые рекорды. Гуняшев был
подведен к соревнованиям плавно, у него даже мозоли на ладонях были мягкие
— значит, обошлось без «форсажа». Правда, более двухсот килограммов на
тренировках я ему рвать не позволил (рекорд мира равнялся в ту пору 206
килограммам). Так что Саша и сам не знал толком, на что он сегодня
способен. Это, если помните, моя метода: не ходить перед соревнованиями на
сверхпредельные веса. Да и вообще на тренировках. Для того чтобы удивлять
мир, есть соревнования. К ним и нужно копить нервную энергию.
Как видно, этой энергии у Гуняшева сегодня вполне
хватает. Вот он выходит на помост. Первая попытка. Вес 200 килограммов. С
такого громадного веса Александр никогда еще не стартовал. Но сегодня —
день особый. Я не сомневаюсь, что он «не промахнется». И вдруг — что
такое? Судья подзывает Александра к себе и о чем-то ему строго говорит. А
время, отпущенное на попытку, тает! На глазах всего зрительного зала
электронный секундомер проглатывает секунду за секундой. Оказывается,
кто-то усмотрел, что у Гуняшева бедра намазаны кремом. Это мы делаем на
разминке, чтобы не сдирать кожу грифом. Но на соревнованиях ноги должны
быть сухими. Неужели Саша забыл их вытереть? Сейчас любая мелочь может
выбить спортсмена из колеи. Начинаю нервничать, но Гуняшев как ни в чем не
бывало берет из рук массажиста полотенце, а затем за несколько секунд до
сирены мощно тянет штангу вверх! Ф-фу, отлегло. Но какой молодец, не
смутился! Я уже почти уверен, что рекорд сегодня состоится.
И вот Александр наклоняется над снарядом весом
207,5 килограмма. Никто в мире никогда еще столько не рвал. Кладу голову
на ладони, упираюсь ими в какую-то тумбу и в такой устойчивой позиции, не
мигая, смотрю на Сашку. Вчера я ему втолковывал: не думай, что это —
мировой рекорд. Это просто твой лучший результат, понимаешь? Вчера он
понимал. Сегодня... Сегодня он еще лучше это понимает! Какой стремительный
подрыв! Теперь поглубже сесть. Вот так. Не спеши, поймай равновесие. А
теперь вставать. Встать, Сашка! Держать!
Зал ревет, Гуняшев, опустив штангу, ворочается,
как медведь, неловко кланяется — он еще не привык к таким аплодисментам. А
я смотрю на него и не могу выпрямиться. Окаменел вроде. А случалось,
прыгал под потолок — когда сам бил рекорды. Выходит, что рекорды твоего
ученика — весомее собственных!
Будут еще у Гуняшева громкие победы. И мировое
достижение в рывке он доведет до 211 килограммов. (Подумать только, давно
ли супертяжеловесы мечтали толкнуть такую штангу!). И в двоеборье
установит абсолютный мировой рекорд —465 килограммов. И станет чемпионом
Европы. Но ни один его триумф не доставит мне такой глубокой радости, как
тот, ленинградский.
И вот еще в чем я уверен. Когда Гуняшев завершит
свою спортивную карьеру (но я, конечно, постараюсь, чтобы она продлилась
подольше), он не расстанется с тяжелой атлетикой. Саша — тренер в душе,
разве это не видно? Как он вместе с Юрой Захаревичем ассистировал ребятам
на чемпионате страны в Волгограде, это надо было видеть! Хлопотали вокруг
участников, будто не два сильнейших штангиста мира, а рядовые тренеры. Это
я всегда поощрял и буду поощрять. Тем более, Александр учится на
факультете физвоспитания педагогического института и намерений своих —
посвятить жизнь спорту — не скрывает. Я уверен, что такие тренеры,
прошедшие «высшую школу» тяжелой атлетики, нам просто необходимы.
